Осенние обычаи и обряды

28 августа отмечали Успения Пресвятой Богородицы. Этот день называли галичане — Первой матки. Как и на Спаса, приносили в церковь святить разное зелье, в том числе обжиночные венки ржи, пшеницы, но чаще всего — льна и конопли. Зелье хранили в течение года, клали в гроб или окуривали дома во время грозы. Венки брали с собой в поле, как шли впервые засевать ниву. Зерно добывали в поле руками и смешивали с посевным семенами, а солому клали в форме креста на загоне, присыпая середину землей. В этот день заканчивался Успенский пост и начиналась пора свадеб. Недаром в народе говорили: «Как придет Успение, принесет сватов нечистая».
Обрядовые действа этих праздников — своеобразные отдельные моменты дохристианских торжеств, которые приходились на время сбора меда, фруктов, зерна. Свидетельствуют об этом и соответствующие народные названия Спасов: первый — Медовый, второй — Яблочный, третий — Хлебный. К ним приурочены в народе обжиночные обычаи и обряды — своеобразный апофеоз летнего календарного круга. Жатки обрядность начиналась зажинками — обрядами, которые сопровождали начало уборочной поры. Приходились они уже на время празднования дня апостолов Петра и Павла. Очевидно, в древности зажинки тоже были важным народным праздником. К этому событию хлеборобы чисто одевались, девушки прикрашались цветами. В «легкий» день (а таким в народе считали вторник или четверг) с хлебом — «зажиначем» шли зажинать созревшие зерна. Первого снопа, называемого «воеводой», «зажинки», торжественно приносили домой и ставили в горнице, где он стоял до конца жатвы. Хозяин угощал жнецов или соседей непосредственно в поле или уже потом, дома. Гуцулы, когда шли первый раз жать ниву, то брали с собой хлеб. В поле, скрутив горсть колосья, клали на хлеб, начинали жатву.
Завершающим актом были обжинки. Они воспринимались более торжественно: жницы вязали последнего снопа и плели из колосьев обжиночные венки, их украшали цветами и лентами. Красивая и трудолюбивая девушка несла такой сноп и венок в село в сопровождении всех жнецов. Эта жатки процессия обходила сельские дворы, приветствуя хозяев с окончанием жатвы. Соседи группами собирали «складчину». Кое праздничным ужином угощали жнецов хозяева сжатые нивы, местами — родители «царевны», «княгини», «молодой» — девушки, которая несла с поля венок (и здесь присутствуют свадебные мотивы).
Но самым интересным и самым древним в обжинковых действах был обычай «завивать бороду», что хорошо воспетый в обжинкових песнях. Обрабатывая ниву, жнецы оставляли на поле до десятка несжатых стеблей с колосками. Их заламывали на восток, перевязывали в нескольких местах «красной лентой». Местами эту «бороду», или «обжинок», украшали цветами. Чтобы стебли не падали, их подпирали палкой. В народе объясняли, что «бороду» на ниве оставляли «для перепелки», «на навес», «чтобы воробьи было что есть и мыши имели где сидеть» и т. Д.
Важным был день преподобного Симеона Столпника, или Семена, на который приходится начало церковного года (14 сентября). В народе этот день считали посвящений ком. Но к нему были приурочены давние обычаи ремесленников, посвященные чествованию огня, при котором работали в течение долгих осенних вечеров.
На «Михайлово чудо» — день чуда архангела Михаила (19 сентября) празднований не устраивали, но пытались все — таки избегать тяжелых работ или в поле или в дома. Нельзя было пахать, сеять, обмолачивать снопы, составлять сено, вырубать капусту и т. Д. Гуцулы верили, что в этот день не надо ни с кем ссориться, а тем более — проклинать, ибо проклятия тут же могут сбыться.
Большим праздником был день Рождества Пресвятой Богородицы (21 сентября). В народе его называли Второй Пречистой, или Второй матки. В него когда-то пекли калачи, готовили различные блюда, устраивали пиршества, о которых упоминалось и в древних памятниках наших предков. Девушки в этот день до восхода солнца молились Богородице с просьбой предоставить им добрых и богатых женихов.
В день Воздвижения Честного Креста (27 сентября) повсеместно постились. Согласно народным поверьям, в этот день земля «сдвигается» к зиме. Когда зазвонят церковные колокола, в определенных местах земля «раздвигается», и пресмыкающиеся (змеи, змеи, ящерицы) в те отверстия прячутся на зиму — до Благовещения. На земле остаются лишь те, которые «согрешили» за лето — укусили кого-то. Поэтому в этот день категорически запрещалось идти в лес или в поле.
С Покровом Пресвятой Богородицы (14 октября) тесно соединены свадебные мотивы. С этого дня начиналась пора осенних свадеб. На Покров девушки на выданье молили Богородицу быстрее послать им счастливую пару.
Поминальные мотивы характерны для дня памяти апостола и евангелиста Луки (31 октября). Они четко выражены в праздновании субботы, которая предшествовала этому дню. В этот день щедро одаривали нищих, немощных, калек. В день Луки избегали тяжелых работ. Полищуки, например, не пряли. В них бытовало поговорка: «Не пряди на Луки, потому покрутить руки». Также нельзя было работать в лесу, потому что срубленное на Луки дерево точит червь. Нельзя было волами перевозить срубленную древесину, чтобы вол «не устал», а потом не проклинал своего хозяина, заставлял его работать на Луки. В тех запретах фрагментарно выражено мотив поминовения предков.
Эти поминовения приурочивались к суббот, предшествующих дню великомученика Дмитрия Солунского (8 ноября) и Собора архангела Михаила (21 ноября). Празднование начиналось отправлениями в церкви, а завершалось праздничной трапезой дома. Местами по окончании панихиды устраивали совместные обеды у церквей. Впоследствии в церкви ели по очереди коливо (кутью), а обеды устраивали дома. Для этого готовили преимущественно блюда, которые любили «деды», то есть традиционные для данной местности праздничные блюда.
За обедом с каждого блюда по ложке откладывали в отдельную посуду и ставили на ночь на окно. Здесь же выставляли кувшин с водой, вывешивали полотенце — чтобы души умерших могли помыться и пообедать. Гуцулы в «деда» Дмитриевскую субботу справляли своеобразные осенние «проводы». В этот день даже самые бедные гуцулы выносили на гробах своих родственников праздничные блюда, а богатые устраивали там целые гости. На гробы клали хлеб с зажженными свечами. После службы съели, обменивались блюдами «за простибиг», одаривали хлебами бедных и нищих — «за умершие души». Подобно отмечали и Михайлову «родительские субботу», известную в восточных районах Украины, на Полесье.
Завершалось осеннее обрядовое круг предрождественским постом, называемым Филипповым. В день смерти апостола Филиппа (27 ноября) устраивали заговенье, или, как говорили в Галичине, «запусти». Ходили в гости к родственникам, кумовьев, соседей. На следующий день те, что совместно устраивали «Филипповский заговенье», приходили, как и в первый день Великого поста, «полоскать зубы». В осеннем цикле, который завершал годовой календарно-обрядовый круг, снова повторяются все мотивы, характерные для других циклов. Так формировалось непрерывное циклический обрядовый круг праздничных дат с различными атрибутами и символами, но одними и теми же мотивами.